Евгения Шафранек редактор

С Катей мы знакомы много лет, и последние два года пытаемся как-то объединить наши графики, чтобы сыграть в настольную игру. И такое бывает. Но когда получается выскочить на кофе, она гипнотизирует своим заразительным смехом, глубокой красотой и легкостью характера.

фото: Владислав Чернов

Я знала, что когда-то она приехала сюда из Украины, вышла замуж за моего приятеля, учит владеть голосом и не тушеваться во время публичных выступлений.

Но если уж у нас проект о простых людях-переселенцах, то Катя – идеальный собеседник: временами лукаво-насмешливый, местами ироничный, порой серьезный и растерянный.

Девушка родилась в Харькове, окончила там школу, приехала в Латвию за высшим образованием, а осталась здесь, кажется, навсегда. Очаровательная, обаятельная, красивая, молодая — она буквально ворвалась в нашу спокойную балтийскую реальность.

ЕШ: Давай начнем с твоего пути сюда.
ЕФ: Я тут, как у следователя, сижу под этой лампочкой! (Смеется).

ЕШ: Тогда пошли пересаживаться! Хотя фотограф говорит, что будет уютно. Так как ты здесь оказалась и насколько давно?
ЕФ: Это самый частый вопрос, который мне задают при знакомстве! Только не пиши это! (Смеется). Мой переезд произошел абсолютно случайно. Папа работал директором одной корпорации, и его заместитель отправлял в латвийский TSI своего сына. И тогда мой отец решил, что неплохо бы и мне предложить такую опцию. Уехать чтобы выучиться я хотела давно, а тут — и Европа, и диплом хороший, и не совсем одна. Уже не так страшно.

ЕШ: Но ты хотела учиться на какую-то конкретную специальность?
ЕФ: Мне было 15 лет, когда принималось это решение. Я в таких облаках летала! Думала даже о журналистике — потому что болтливая. Мне казалось, что этого достаточно. (Смеется). И вот, впервые от папы услышала о Латвии, буквально впервые! Я никогда ничего об этой стране не знала и не слышала. И… поехала, окончив школу в 16 лет (в Украине раньше заканчивают школу).

ЕШ: Да ты просто авантюристка!
ЕФ: Ну, наверное… Но тогда меня волновала только мысль о том, что обучение будет на английском, а у меня уровень знаний — школьный. Правда, попереживала только чуть-чуть! (Смеется).

ЕШ: Так какое направление в итоге выбрала?
ЕФ: Доучилась до степени магистра менеджмента, параллельно два последних курса преподавая в университете, а потом как-то забралась в сферу, которая мне была особенно интересна — обучение речи: как формулировать мысли, как аргументировать свою позицию, как выступать на аудиторию, как при этом двигаться, жестикулировать и так далее. К этому времени уже закончила курсы латышского языка и сдала экзамен на 2А, теперь эта корочка лежит у меня на полке. Вот жду, когда у меня ее попросят при оформлении ПНЖ.

ЕШ: А местным помогала готовиться к выступлениям?
ЕФ: Да, конечно!

ЕШ: И чем отличается совершенствование ораторских навыков для украинцев и латвийцев?
ЕФ: Разница большая. Во-первых, отличаются слова-паразиты. В Латвии их меньше, и люди разговаривают довольно чисто. В Украине, конечно, и говорочек, и фрикативное «г», и «шо», и очень своеобразные интонации!

В Украине у людей много милых, душевных, абсолютно талантливых оборотов, они какие-то очень креативные. Такое ощущение, что каждый человек сам немного изобретает и добавляет в язык собственные выражения, какой-то юморок.

И даже без акцента всегда легко распознать в собеседнике украинца. А в Латвии русский язык нейтральный, чистый, спокойный, как и менталитет.

ЕШ: А россияне?
ЕФ: Если и про россиян сказать пару слов… До текущих событий у меня было много клиентов из РФ, и я успела сделать свои наблюдения. Манера речи очень отличается по городам. У меня был запрос на работу с темпом речи от одного политика из Казани, но он говорил с такой бешеной скоростью и таким сильным восточным акцентом, что я лишь на десятой минуте разговора начала его понимать. Адаптировалась не сразу, и сейчас забавно вспоминать этот кейс! (Смеется).

Если говорить про наши культуры, то для меня звучит как крайность, когда сейчас утверждают, что у Украины и России нет ничего общего, что они — совершенно разные планеты. А вторая крайность – настаивать, что между этими странами и народами нет никакой разницы. Я считаю, что оба утверждения – преувеличения. А везде, где крайность, – там неправда.

ЕШ: По поводу крайности, мне кажется, если брать новостную повестку обо всем происходящем, ты находишься в каком-то нечеловеческом замесе…
ЕФ: Мои родители, которые уже давно в разводе, находились в Харькове, когда начались все эти события. В первый же день мама уехала загород, где было потише и безопасней, а потом с приключениями выехала в Финляндию.

А папа с моей бабушкой остались дома, в Харькове, пытаясь выехать на территорию России. Мама считает, что Путин – второй Гитлер, который рано или поздно скинет на всех атомную бомбу, а у папы больше пророссийских настроений – на нем больше отразилась жизнь в приграничном городе. И я даже не знаю, можно ли сейчас об этом рассказывать…

Мне кажется, мы вернулись в такое время, где мирно и спокойно можно говорить только на своей кухне.

ЕШ: Но родители – всегда родители. Даже если ты с ними не согласна.
ЕФ: Я вообще ни с одним из них на эти темы сильно не говорю. Я сейчас между всех огней. И на моей родине, и в стране, в которой я живу, и даже в собственной семье — два полюса.

Но я не считаю, что ради поддержания отношений нам всем обязательно нужно думать одинаково. И с разными взглядами можно прекрасно общаться, если не пытаться переделывать всех под себя. Единственное, что для меня на самом деле важно в этих идеологических заварухах, — это чтобы никто не желал смерти другим людям… под каким-либо предлогом.

ЕШ: А здесь ты ощущаешь себя в безопасности?
ЕФ: Сложный вопрос… Вот у меня лежит корочка о знании языка, я здесь одиннадцатый год, окончила универ, работала, вышла замуж, год назад родила ребенка, уже гражданина Латвии, и я все еще, по факту, не полноценный член общества – ПВНЖ у меня так и нет.

ЕШ: Как это возможно?
ЕФ: Местные не знают всех этих сложностей, что, конечно, логично. На самом деле, в оформлении такого рода документов — огромное количество нюансов. Например, год в университете считается за полгода жизни здесь.

Даже не знаю, с чем это связано, и я не понимаю, почему стране не нужны иностранные выпускники.

Поэтому после получения степени магистра и шести лет жизни здесь я так и осталась со временными документами, начав работать. А потом выехала в Украину сменить документы по замужеству, и у меня обнулился срок пребывания.

ЕШ: В общем, сложная схема, не пытаемся разобраться. Ты сейчас получила новый ВНЖ уже по замужеству, это я поняла. А как тебе жить в Латвии, которая так упорно тебя не принимает, да еще с ребенком на руках?
ЕФ: Меня саму удивляет эта ситуация! Не берем меня, у меня идеальная семья, и мой дом – моя крепость. Но есть те, кому повезло меньше, например, брак разваливается — и что дальше? Надо уезжать? А что с ребенком? Сможешь ли ты его увезти или ему придется расти без мамы? В таком положении я чувствую себя защищенной только в своей собственной семье и в моей личной ответственности, но с точки зрения общества и законодательства – увы, нет. И об этом думать страшно…

ЕШ: Насколько далеко ты сейчас можешь планировать свою жизнь?
ЕФ: (Смеется). Горизонт планирования – 10 минут!

ЕШ: Не думали уезжать?
ЕФ: Когда в Украине всё началось, нам было очень некомфортно даже здесь. Были мысли мне с ребенком уехать куда-то и переждать этот острый период. Но когда представили, что нам придется разлучиться на неопределенный срок, – идею отбросили.

ЕШ: А ты почувствовала, что здесь тебе стало лучше? Больше украинской речи, больше шагов навстречу?
ЕФ: В моей обычной жизни все сводится к продублированной вывеске на украинском языке, не могу сказать, что это как-то особенно греет душу. Гораздо важнее, чтобы эта поддержка чувствовалась в серьезных вопросах, а в такие моменты мне не особенно помогает ни латвийское законодательство, ни украинское. Поэтому стараюсь на таких вещах не концентрироваться и жить свою маленькую жизнь.

ЕШ: Маленькая жизнь здесь тоже с чего-то началась. Помнишь свои первые впечатления о Риге, ее жителях и в целом о Латвии?
ЕФ: В университете был настоящий культурный шок. Несмотря на то, что окружение у меня сложилось русскоязычное, а это значит, что у нас схожая информационная повестка, а в детстве читались одинаковые книги… все же это были не совсем похожие на меня люди! Русские, которые живут в России, украинцы, которые живут в Украине и русскоязычные, которые живут в Латвии, – это три разных реки. Они где-то пересекаются, но их потоки параллельные. Как я и говорила выше, специфика в общении есть.

ЕШ: А в чем ты это ощущала особенно?
ЕФ: Я приехала еще на инерции от украинской школьной жизни: активная, общительная, сразу вступила в студенческое самоуправление, пыталась везде предлагать идеи по увеселению, но, угадай, чем закончилось? (Смеется).

ЕШ: Никто не оценил?!
ЕФ: Как-то так, да! В итоге часто идеи так и оставались нереализованными! А когда были лекции, я все время старалась тянуть руку и что-то отвечать со своего места, а все остальные сидели спокойно с позицией: «А, нормально, сейчас Украина скажет!» (Смеется).

ЕШ: Украина скажет?! (Смеется).
ЕФ: А меня многие так и звали, кажется. Я даже не уверена, что все были в курсе, как меня зовут, но все знали, что я из Украины, и всегда что-то говорю, всегда что-то делаю, всегда где-то бегаю и всегда что-то генерирую! (Смеется).

ЕШ: По такой инерции есть ностальгия?
ЕФ: Отчасти да. Сейчас когда вижу украинцев, сразу понимаю, что это они. Они всегда говорят громко, и у них всегда много деталей! Ко мне как-то приезжала подруга из Харькова, мы едем в машине и она транслирует буквально все, что видит из окна! (Смеется). «О, винный магазин! Такой большой! У вас так много пьют вина?! О, магазин одежды! Это старые коллекции они вывесили?!» Это буквально люди-радио! И мне это, с одной стороны, очень близко, но с другой — я уже подотвыкла, конечно.

Я тебе расскажу на примере. Если ты скажешь комплимент украинке, — допустим, похвалишь её пиджак, — тебя ждет долгая история!

Она немедленно расскажет, как она его купила по скидке, в каком магазине, как там было их три штуки, она померила все размеры и решила: «Возьму побольше, чтобы поддевать свитерок».

Ну, ты понимаешь, к чему я клоню? (Смеется). Латвийцы никогда так себя не ведут! И со временем я, конечно, перестроилась. Так перестроилась, что сейчас уже не знаю, кто я, и в каком мире живу…

ЕШ: А когда уже появился будущий муж? Он тоже удивлял менталитетом или скорее ты его?
ЕФ: Мы познакомились на Фейсбуке, и перед нашей первой встречей я отправила ему список опечаток и ошибок на сайте его компании! Не смогла удержаться, чтобы не внести свой вклад! (Смеется). Сейчас он говорит, что в такие мелочи он тогда и влюбился…