Евгения Шафранек редактор

Бизнесмен, гольфист, представитель торгово-промышленной палаты Украины, представитель Shurtan Gas Chemical Complex (Узбекнефтегаз) в ЕС, человек возглавляющий Европейский офис Узбекской товарно-сырьевой биржи, а с недавних пор организатор масштабных концертов Александр Петров – человек-оркестр.

фото: Владислав Чернов

У него всегда идеи, планы, концепции и, что поражает отдельно, как правило, он их реализует. За какую бы сферу ни взялся, какой бы грандиозный наполеоновский план не построил, доведет дело до конца. И вы этот настрой почувствуете в процессе беседы.

Александр из Кировограда сюда перебрался еще восьмилетним ребенком – родители оказались в Латвии по советской системе распределения. И с небольшим выездом на учебу в Беларусь так и живет здесь: работает, строит бизнес, налаживает связи с этнической родиной через людей и проекты.

АП: Давайте так. Я – украинец по рождению. И в советском паспорте так и было указано. Я не переобулся в процессе, а просто родился в Украине. Так тоже бывает! (Смеется). Но я никогда не думал, что национальность, которая просто есть, станет каким-то критерием.

ЕШ: Но тем не менее, мы об этом говорим, хотя вы здесь живете всю жизнь.
АП: Мне, на самом деле, все равно где жить. Я, например, недолго жил в Италии. Да я и сейчас могут там жить, просто не понимаю, что там делать. Это отсюда смотришь туда и думаешь, что там рай. А когда приезжаешь на берег даже самого теплого моря и тебе накидывают бытовухи, то оказывается, что она везде одинаковая.

ЕШ: Море, солнце…
АП: Если это постоянно доступно, то перестает быть ценностью. Ценность – это когда ты живешь в Арктике, а там у тебя вдруг теплое море появилось. А когда каждый день солнце или часто дождь, то это просто погода, которую ты чаще всего видишь из окна машины.

ЕШ: За все эти годы не думали вернуться в Украину и там тоже строить бизнес?
АП: В молодости было вообще все равно, где жить и что делать. Сейчас же такое решение потребовало бы смены социального круга, а возраст уже не тот.

ЕШ: В Украине все равно остались родственники, вы часто там бываете, что вас удивляет и там, и здесь?
АП: А особенно ничего не удивляет. Может быть, это некоторая форма цинизма.

Что в Латвии, что в Украине есть свои перекосы. И мне не очень импонирует, когда постоянно всё поносят, не предлагая альтернативы. Есть форма критики – конструктив, а есть вечное недовольство.

Если всё воспринимать адекватно, то и жизнь будет адекватной, по принципу: я с хорошими – хороший, а с остальными – адекватный. Но в Украине всегда поражают таксисты. Они каждый раз ругают президента! Причем абсолютно неважно, кто у власти. Порошенко? Порошенко ругают. Если Ющенко, значит Ющенко достается. Президент поменялся? Все равно плохой! Это какая-то особенность украинских таксистов. (Смеется).

ЕШ: А в характере, менталитете, отношению к жизни – какие у нас различия?
АП: Мы очень похожи. Украину с Латвией связывает больше, чем с Россией. Потому что общая история, общее горе, общие точки соприкосновения по социальным аспектам. Именно поэтому здесь украинцам легко договориться с латышами – они не обсуждают историю.

ЕШ: А что вы имеете в виду под «общей историей»?
АП: Трагические события стран интерпретируются в одинаковом векторе. Года три назад у нас был проект по трудоустройству украинцев. Тогда мы с господином Иесалниексом, который был радикально против мигрантов, обсуждали текущую ситуацию, и, в конце концов, он согласился со мной, что украинские приезжие – самые лояльные, потому что они смотрят на историю Латвии так, как смотрят латыши. Это не плохо и не хорошо, это просто факт.

ЕШ: По каким ключевым моментам определяется общая история?
АП: Возьмем, например, украинский голодомор. Для Украины – это трагедия. Для России – люди «немного не покушали».

ЕШ: Ого! Это в каких-то официальных источниках?
АП: Это в контексте. Я просто обобщил заявления, что это не было катастрофой.

ЕШ: И сейчас факт трагизма до сих пор не признан российской повесткой?
АП: Я не так глубоко вхож в российскую повестку, просто беру то, что лежит на поверхности. Для Латвии такой контекст – это депортации. Которые так же воспринимаются трагедией для страны, но не считаются чем-то болезненным с точки зрения политики России, в которой есть интерпретация, что тысячи людей «просто поехали отдохнуть».

Когда мы обсуждаем украинский голодомор и латвийские депортации, и латыши, и украинцы смотрят на эти трагическую историю своих стран одними глазами. И это сближает. И мы не спорим. И не обсуждаем прошлое.

ЕШ: У нас вся страна прошлое обсуждает…
АП: Русские в Латвии очень часто спорят по поводу истории. Но когда ты постоянно обсуждаешь прошлое, забываешь про будущее.

ЕШ: У нас этим на государственном уровне занимаются.
АП: Политики транслируют только государственную повестку, которая им выгодна, но это не все жители. Кроме того, сколько сталкивался с латвийскими политиками, изначально они, как правило, образованные люди, разумно мыслящие, в полном адеквате. Но как только заходят в политику, просто становятся политиками.

ЕШ: Мы же не собирались говорить о политике. И все-таки начали!
АП: Я не рассматриваю политику страны всерьез, если она нацелена только на сегодняшний день. А вот с точки зрения бизнеса, например, здесь нет налога на прибыль. И это сделали те же самые политики, которых вы клеймите критикой.

И сейчас, например, узбекские компании серьезно рассматривают латвийские порты, как элемент экспортной экономики Узбекистана.

Это же тоже делается с подачи политиков. Поэтому на любые новости или даже резкие высказывания в тех же СМИ я смотрю с точки зрения предпринимателя – для меня это просто мнения.

ЕШ: А с началом войны в Украине, были те, кто «отвалился» из ближнего круга?
АП: Скажем так, у меня много русских друзей, и почти не было русско-думающих, да и все они, по большей части, из России. В Латвии я с этим проблем не вижу. Но опять же, я не вижу проблем, потому что я не создаю проблем.

Люди чаще всего входят в «неэкологичные» коммуникации, потому что хотят кому-то что-то доказать по принципу «я прав, а ты – нет», и тогда вокруг все начинает искриться.

Но если у меня нет цели вам что-то доказать, то у нас нет повода для споров. Мы можем брать разные острые или социально-значимые темы, можем высказываться, озвучивать свои мнения и принимать или не принимать их. Но какой нам смысл ссориться?

ЕШ: В самом начале беседы вы отдельно отметили, что раньше графа национальность не имела никакого значения. Что-то поменялось?
АП: Ну вы же ко мне пришли как к украинцу, а не как к хорошему человеку? (Смеется). На самом деле, если серьезно, на сегодняшний день Украина и украинцы показали такое сплочение, что мы сами немного «прифигели”.

И этот феномен стал многим интересен, а самим украинцам удалось получить некий формат внутренней национальной гордости, которая до этого была, по большому счету, растворена в восточном соседе. И если говорить о национальности, то да, я горжусь тем, что украинец. И нет, это не делает меня лучше или хуже других.

ЕШ: Вы – бизнесмен, с кем вам проще вести бизнес?
АП: Без разницы. Но проблема нашего поколения 40+ в том, что мы продаем прошлый опыт, — то, что когда-то было успешным. А молодое поколение продает свою энергию. И в этом колоссальная разница. Поэтому в какой-то момент я в первую очередь стал анализировать уровень той самой энергии. И если впереди надо перепрыгивать барьеры, а вы мне рассказываете, как были успешны в 2005-м, то нам не о чем больше говорить.

ЕШ: Легче сказать, чем вы не занимаетесь! Представитель торгово-промышленной палаты Украины, производите кастомизированные телефоны, организовываете концерты, вот сейчас в Арена Рига будет ваш «Щелкунчик» в 3D, сделали мобильное приложение для скидочных карт, налаживаете сотрудничество с Узбекистаном, разрабатываете системы двойных дипломов между украинскими и латвийскими вузами через «Европейско-украинский центр высшего образования», где примут участие как частные, так и государственные ВУЗы. Наверняка, я еще что-то не назвала. Как у вас все умещается в голове?
АП: Я всю жизнь работаю в режиме многозадачности и в формате сверхзадач. Кандидатом в мастера спорта по шахматам стал в 11 лет. И это не значит, что я такой суперумный, просто большинство людей не хотят сделать лишнее движение, чтобы у них получилось.

Вот мы делаем 27-28 декабря большое представление (в Arēna Rīga) — Рождественско-новогоднее шоу «Щелкунчик 3D», а потом решили добавить еще шоу. И добавили… Это звучит очень смешно, но добавили «Винни Пуха». (Смеется). И впервые в Латвии ввели систему корпоративной закупки билетов для предприятий. Кроме того, бизнес, который по тем или иным причинам не стал успешным, становится для меня опытом, помогающим успешно развиваться другим предприятиям.

ЕШ: Вы сейчас находитесь в эпицентре экономического развития Латвии. Ваши прогнозы?
АП: Нет прогнозов. Мы пришли к той стадии жизни, когда горизонт планирования – три дня. Будущего, на которое можно понадеяться, нет.

ЕШ: А что же делает отдел планирования?
АП: Пьет! Просто они это красиво объясняют. (Смеется).

ЕШ: Так весь бизнес на статистике строится, разве нет?!
АП: Системный бизнес строится на статистике прошлых лет, которая переносится на будущие годы с надеждой, что будет лучше или так же. Так было в мире до 24 февраля.

Сейчас, если ты что-то планируешь, ты сам себя обманываешь. Вот вчера на выставку Baltic Beauty 2022 на Кипсале для работы на Национальном стенде Украины ехали семь украинских компаний, а сегодня стало известно, что выехать смогли только три. И какой смысл планировать? Неблагодарное занятие…