Недавно зрителей порадовали финальной частью трилогии “Гоголь”. То, что сам писатель в гробу перевернулся еще после первой серии – детали. Тем более, ему не привыкать.

Но чем дальше в лес, тем толще партизаны. Последний аккорд заварил такую кашу – мама дорогая. Забомбил, так сказать, неожиданным поворотом сюжета. Спойлерить не будем, мы не такие жестокие. Но кое-что рассказать – руки чешутся.

Увидеть Александра Петрова в роли писателя – уже был сюрприз, что надо. Обычно Петрову достаются роли, где требуется просто плевать в людей или на людей, понтоваться, драться и кричать. Очень много кричать. Мы бы даже сказали, орать ему все время нужно.

А тут Гоголь. Здесь наше второе всё или молчит, или шепчет, регулярно жует сопли, постоянно вертится, открывает безмолвно рот, трясет головой, как старик с Альцгеймером и лезет в объектив “рыбьего глаза”.  С последним такая штука. Бывало такое, что в дверь звонят, вы – в глазок, а там… Гоголь?! Нет? Значит, будет!

Сюжет закрутили, как в лучших домах Голивуда. Всадники, трупы, нечисть – огонь! Огня, кстати, там тоже прилично. В картине все либо горит, либо умирает, а уже потом горит.

Сложно сказать, что вдохновило режиссеров на такой треш, но от “Вечеров на хуторе близ Диканьки” там осталась деревня, Оксана, Вакула и парочка колодцев. Все остальное ребята решили стащить из мирового кинематографа. Это удобно. Кто узнает кадры – безмерно радуется. Кто не узнает – спокойно считает “Гоголя” шедевром. Другое дело, что не мировой классики. Но кто же в такие детали вдается, когда там всадник мечами машет, в писателя утопленница влюбляется, а главный убийца тут же рядом ходит – интрига на интриге.

В российском прокате третью часть сериала оценили на 4 балла из 5. Да мы и не спорим: спецэффекты, драма сюжета, харизма Олега Меньшикова, силиконовые губы утопленницы – все можно посмотреть на одном дыхании. Мы и посмотрели, простите Николай Василич.